Империи в мировой истории. Власть и политика различий - Джейн Бербанк

гражданства в плоскость претензий на определенное самоуправление. Их делегации в Париже лоббировали право колониальных ассамблей регулировать вопросы собственности и социального статуса внутри колонии, настаивая на том, что колонии, где смешаны рабы и свободные, африканцы и европейцы, не могут управляться по тем же принципам, что и европейская Франция. Но на революционных собраниях в Париже также выступали gens de couleur, владеющие собственностью и рабами жители Карибских островов, обычно рожденные от отцов-французов и матерей-рабынь или бывших рабынь. В Сен-Доминго они составляли значительную группу, владея одной третью плантаций колонии и четвертью рабов, и многие из них не испытывали недостатка в деньгах, образовании или связях с Парижем. Они настаивали на том, что гражданство не должно ограничиваться цветом кожи. Парижские ассамблеи временно отложили решение.

Всем, включая парижских революционеров, пришлось пересмотреть свои позиции, когда в августе 1791 года в бой вступили рабы. Две трети рабов Сен-Доминга были африканцами по происхождению, и восстание возникло на основе сетей, сформированных африканским религиозным родством, а также знанием о событиях в Париже. Повстанцы сжигали плантации и убивали плантаторов на всей территории острова. Революция в Сен-Домингу вскоре превратилась в многочисленные и одновременные столкновения: между роялистами и патриотами, между белыми и gens de couleur, между рабами и рабовладельцами. Представители каждой категории иногда вступали в союзы с другими, а нередко и меняли союз. Политические действия не определялись принадлежностью к той или иной социальной категории.

Революционное государство опасалось потерять ценную колонию из-за контрреволюции роялистов или соперничающих империй - Англии или Испании. Теперь "люди с цветом кожи" казались лидерам Французской республики необходимым союзником. В марте 1792 года правительство в Париже согласилось объявить всех свободных людей французскими гражданами с равными политическими правами. В 1794 году один из них, Жан-Батист Беллей, занял место в Национальном учредительном собрании Франции в качестве делегата от Сен-Доминга. Теперь дверь к имперскому гражданству была приоткрыта.

Он стал еще более открытым, когда французское правительство обнаружило, что не может контролировать многосторонний конфликт, не заручившись поддержкой рабов. В 1793 году республиканский комиссар в Сен-Доминго принял решение освободить рабов и объявить их гражданами. Париж, где революционная динамика также перешла в более радикальную фазу, ратифицировал его эдикт, а в следующем году распространил его на другие колонии . Конституция 1795 года объявила колонии "неотъемлемой частью" Франции. На какое-то время Франция стала империей граждан.

Рисунок 8.1

Портрет Жана-Батиста Беллея работы Анны-Луи Жироде де Русси Триозон, 1797 год. Цветной мужчина, избранный представителем Сен-Доминга во французском законодательном собрании, Белли опирается на бюст аббата Рейналя, ведущего (белого) защитника прав рабов, и смотрит в далекое будущее. Национальный музей замка Версаль. Bridgeman Art Library, GettyImages.

То, что рабы нужны для усиления армии, вряд ли было чем-то новым в истории империй - исламские империи и другие использовали эту тактику. А рабы-бойцы ранее использовались в имперских состязаниях в Карибском бассейне. Но теперь практическая сторона дела соответствовала принципу, который был действительно новым - гражданству. В отличие от личной зависимости боевого раба от хозяина, участие бывших рабов Сен-Доминга во французской армии было связано с их новым статусом.

Таким образом, революция в Сен-Доминго была движением за свободу внутри империи, прежде чем движением против империи. Самый почитаемый лидер рабов, Туссен Л'Увертюр, воплотил в себе всю неоднозначность ситуации. Грамотный и опытный освобожденный раб, он рано присоединился к восстанию рабов и быстро выдвинулся в лидеры. Некоторое время он подумывал о союзе с испанцами, но когда Франция, а не Испания, пошла на отмену рабства, он перешел на сторону французов, стал офицером республики, а к 1600 1797 году - фактическим правителем французского Сен-Доминго, сражаясь против роялистов и соперничающих империй и защищая недавно провозглашенную свободу бывших рабов. В 1801 году, по-прежнему заявляя о своей лояльности Франции, Туссен написал новую конституцию для Сен-Доминго.

Ни французские лидеры, ни Туссен не хотели прекращения производства сахара, и у них не было альтернативы бдительному взору землевладельцев и чиновников, по крайней мере, по их мнению, до тех пор, пока бывшие рабы не приобретут самодисциплину "свободного" работника. Не все бывшие рабы были с этим согласны; внутри революции происходили восстания по вопросам труда и автономии, а также ежедневная борьба, когда бывшие рабы добивались контроля над своей трудовой жизнью и настаивали на том, чтобы государство относилось к ним, например, в официальных записях имен, браков и смертей, так же, как и к белым гражданам.

Если действия жителей Сен-Доминго заставили парижских революционеров постоянно переосмысливать значение понятия "гражданство", то динамика развития империи в Европе оказала огромное влияние на колонии. Когда Наполеон пришел к власти, он повернул вспять застопорившиеся шаги к инклюзивному, общеимперскому гражданству. В заморской империи Наполеон был убежденным реставратором, что отражало его личные связи со старорежимными поселенцами в Карибском бассейне (включая рабовладельческую семью его первой жены Жозефины, но не ограничиваясь ею). Он хотел не только восстановить дореволюционный особый статус колоний, но и вернуть рабство. В 1802 году он отправил армию в Сен-Доминго, чтобы сделать именно это. Он достаточно скрывал свои цели, чтобы склонить Туссена, все еще действовавшего в рамках имперского гражданства, к капитуляции. Туссена отправили в тюрьму во Франции, где он вскоре умер. Именно наполеоновская версия империи, а не национальная или республиканская, положила конец видению Туссена об освобождении внутри Франции.

Другие генералы рабского происхождения продолжили борьбу. Армии бывших рабов в сочетании с разрушительным воздействием желтой лихорадки на наполеоновскую армию оказались слишком тяжелыми для великого императора. В 1803 году он сдался. В следующем году победители провозгласили Республику Гаити.

Таким образом, борьба за свободу и гражданство в революционной империи закончилась тем, что Гаити вышло из состава империи. Другие сахарные колонии Франции, Гваделупа и Мартиника, где восстания удалось сдержать, еще сорок четыре года терпели рабство, пока очередная революционная ситуация в европейской Франции в сочетании с очередным витком восстаний в плантаторских колониях окончательно не превратила оставшихся рабов французской империи в граждан.

Независимость Гаити поставила перед мировыми империями новую проблему. Было ли Гаити в авангарде эмансипации и деколонизации? Или это был символ опасности потери контроля над африканскими рабами? Не только у Франции, но и у других имперских государств были веские причины держать Гаити в статусе изгоя, а не авангарда. Только в 1825 году Франция условно признала Гаити суверенным государством, и то лишь после того, как Гаити согласилась выплатить компенсацию за предполагаемые потери Франции. Полное признание было получено в 1838 году. Соединенные Штаты признали Гаити